Художник-аниматор Марина Карпова: «От человека зависит, какого рисунка будет его жизнь»16 комментариев
11 ноября 2016 в 9:35
Алина Шарко
/ Фото: личный архив героини, Анастасия Савкова
Марина Карпова — белорусский художник-аниматор и режиссер, ее работы имеют престижные награды. На ХXIII Минском международном кинофестивале «Лістапад» она представила свою ленту «Мама-цапля». Мы поговорили с Мариной о ее сказочной профессии, о тестировании мультфильмов на детях, о материнстве и старении.
- — Марина, расскажите о вашей профессии.
- — Вы с детства хотели быть художником?
- — Я заметила, что во время показа ленты «Мама-цапля» вы вышли из зала.
- — Вы живете в ритме проекта, когда работаете над мультфильмом?
- — Тестируете свои мультфильмы на детях?
- — Для аниматора, наверное, кроме усидчивости важна фантазия.
- — Последняя ваша работа «Мама-цапля» очень трогательная. Как появилась эта история?
— Марина, расскажите о вашей профессии.
— Получилось так, что к своим 45 годам я больше ничем не умею заниматься. Я — художник-аниматор. Помню, когда-то делала рекламные ролики и думала, что занимаюсь чем-то нехорошим, потом от безысходности и отсутствия заказов решила открыть производство и продавать тапочки, которые всем нужны… Такие совсем не творческие планы изменил звонок от Эдуарда Назарова (известный художник, автор «советского» Винни-Пуха), который предложил мне работать с ним в команде, для студии «Пилот». Люблю свою профессию, она позволяет мне общаться с известными актерами, композиторами, и надо сказать, что «звезды» всегда рады озвучивать мультфильмы, для них это отдушина и баловство. И мне это очень понятно, ведь когда я работаю для детей, то не чувствую никакого внутреннего конфликта.
— Вы с детства хотели быть художником?
— В детстве я танцевала в народном коллективе «Ровесник» и рисовала. Все время задумывалась, как же мне совместить эти занятия? Моя детская рассудительность подсказывала, что раз уж танцоры рано уходят на пенсию, то я потанцую лет до 30, а потом уже стану художником. Однако судьба распорядилась так, что моя профессия создателя мультфильмов соединила в себе и движение, и рисунок. Я чувствую себя на своем месте, более того, даже умудряюсь зарабатывать в анимации деньги.
— Я заметила, что во время показа ленты «Мама-цапля» вы вышли из зала.
— Это от постоянного недовольства результатом, на экране подмечаю то, что можно было бы подправить, доделать.
Я мечтаю сделать кино «без крови», с удовольствием и ровным дыханием, когда сроки не давят, нет проблем технологического порядка, когда компьютеры ломаются, а люди подводят. В моей работе невозможно точное планирование и распределение времени и сил. Например, ты предполагаешь, что за день нарисуешь, как мишка идет из точки, А в точку В, но технологии в лентах разные, и если в прошлый раз персонаж шагал свой путь за один день, то в следующий подобная работа может занять два, а то и три дня. Поэтому во время проекта существуешь в эдаком полузадыхающемся состоянии.
— Вы живете в ритме проекта, когда работаете над мультфильмом?
— Мысли постоянно в работе. Помню, мама мне говорила «почему ты валяешься?», а я в тот момент находилась в рабочем состоянии, ведь пока ты в процессе, продолжается бесконечная рефлексия. Любой внешний раздражитель становится стрессом.
Мои дети теперь уже выросли (Маше 15 лет и Мише 8 лет), но какое-то время назад мне было тяжело совмещать работу аниматором и материнские заботы. Вместе с тем я очень рада, что у меня появились дети. Я заметила, что раньше степень моего отклика на внутреннюю неудачу была равносильна пропасти, а с рождением детей моя система ценностей несколько перестроилась, я наконец поняла, что не вся жизнь заключена в работе…
— Тестируете свои мультфильмы на детях?
— Да, они мне помогают! Свою успешную ленту «Колобок» я проверяла на своих детях. Сейчас они вырастают, и я несколько тревожусь, что скоро потеряю возможность контакта с потенциальным маленьким зрителем во время работы над мультфильмами. Так удобно сверять их реакции, смотреть их глазами, я всегда замечала момент, когда ребенок устает… Мы приходили в детский кукольный театр, и я понимала: ну как ребенок может высидеть час! Почему не разбить действие на 15−20-минутные фрагменты? Я видела, как сын тяжело переваривает отрицательных персонажей, в каком возрасте и как ребенок реагирует на изображение и на слово.
Когда я делала «Маму-цаплю», произошел такой случай. Надо сказать, что я всегда сначала делаю звук мультфильма, звуковой аниматик, а затем уже начинаю рисовать. Мне важно сделать своего рода радиопостановку, чтобы почувствовать настроение. Я начала рисовать, были готовы первые 30 секунд, дети были неподалеку, они любят наблюдать за моей работой. Я вышла из комнаты. Картинки через 30 секунд закончились, а дочь и сын сидели и смотрели на черный экран с открытыми ртами в течение 11 минут. Когда звук закончился, они были в слезах. Я подумала тогда: и зачем еще что-то рисовать, если история и так уже работает?
Профессия моя очень интересная. Попа от нее, правда, квадратная — приходится много сидеть, все дается неимоверным трудом, и даже новейшие технологии не спасают… Зато можно работать где угодно, на удалении — хоть в джунглях, хоть на берегу Адриатического моря, хоть в тайге.
— Для аниматора, наверное, кроме усидчивости важна фантазия.
— Надо из себя что-то все время вынимать. Мне повезло, у меня было очень богатое детство. Это сейчас детям невозможно что-то предложить, они заранее ничего не хотят… А я всегда была открыта к новому, впитывала все. Чем только ни занималась: танцами, музыкой, фехтованием, фигурным катанием, плаванием, ходила на хор, рисование. И все это одновременно. И моя мама меня везде возила! Только сейчас понимаю, как это было непросто.
Моя мама воспитывала меня одна, она была очень одаренным человеком, по образованию инженером дорожно-мостового строительства. Это был человек-ребенок, она была безумно легкая на подъем. Такая степень вовлеченности в жизнь! Она любила петь, и помню, что мне казалась такой старомодной мелодия — «в парке Чаир распускаются розы» — с певческими интонациями Шульженко. Жалею до сих пор, что не подпевала маме тогда…
К нам на праздники приходили мамины подруги, обычные женщины: бухгалтеры, инженеры. Я помню, что они пели песни, говорили о книгах и постановках и безо всякого пафоса читали стихи. Всегда красиво одевались. Украшали свою жизнь. Понимали — мы хозяева своей жизни, мы ее выстраиваем. От того, как человек одевается, как он говорит, зависит, какого рисунка его жизнь, какой она приобретает силуэт.
— Последняя ваша работа «Мама-цапля» очень трогательная. Как появилась эта история?
— Когда мне говорят «вот деньги, сделай что-нибудь», я паникую. Я боюсь выбора. Это похоже на страх «белого листа». Мне нужно взять черновик, оберточную бумагу, чтобы начать рисовать. Тогда у меня пропадает страх перед ответственностью, появляется внутренняя свобода.
Люблю, когда мне предлагают конкретные истории, и «Союзмультфильм» прислал 4 сценария на выбор. Я выбрала лучший, к тому же мне созвучна история этой мамы-цапли, ведь для работы всегда важно понимать предмет разговора.
Вот сейчас я начинаю делать ленту про очень вредную девочку, которая не хотела ходить ножками. А у меня дома живет своя «вредная девочка», и это для меня такой камертон для работы, ведь мультфильм делаешь долго, и надо «держать тему».
А с «Мамой-цаплей» похожая история: у нас дома всегда было много разных детей. Всех надо пожалеть, даже если кто-то бывает и не нравится, оно не твое, и ты через что-то переступаешь… Моя Цапля в ленте ведь не хотела быть мамой, но так сложились обстоятельства, что она стала ею психологически, так начался ее внутренний рост. Вот эта метаморфоза меня интересует! Первого своего ребенка я родила в 28 лет, до этого при слове «дети» (как и моя Цапля) я никаких светлых чувств не испытывала. Это потом уже появляется страх остаться без детей. А еще мне интересна тема старения: как достойно вступить в эту часть жизни и ее пройти? Это неизведанная для меня область, у нас чаще говорят о молодости и любви. Я обязательно займусь этим непредсказуемым периодом жизни.
Источник: http://lady.tut.by
Автор публикации
