Актер Юозас Будрайтис: «Человек, как и любое существо, одинок с момента прихода в этот мир»

Актер Юозас Будрайтис: “Человек, как и любое существо, одинок с момента прихода в этот мир” 10 комментариев

26 мая 2016 в 9:10
Алина Шарко

Литовская лента «Сад Эдема» об одиночестве и старости открыла Фестиваль европейского кино в Минске. Мы поговорили с режиссером этого фильма Альгимантасом Пуйпа, кинопродюсером Кестутисом Петрулисом и актером Юозасом Будрайтисом.

Содержание

— О старости чаще говорят с оттенком грусти. Ваша лента — комедия?
— А каковы ваши впечатления, Юозас Станиславович?
— Каковы в вашей команде отношения «продюсер — режиссер»?
— Альгимантас, вы нередко снимаете в жанре психодрамы, вытаскиваете на поверхность такие свойства и чувства человека, о которых не хочется не то чтобы говорить, но думать. Что для вас одиночество, эта тема часто присутствует в ваших лентах.
— Любой художник одинок по натуре?
— Актер часто сконцентрирован на себе, от этого страдает его семья?
— Свободный выбор?
— Вам повезло в этом плане?
— А какой вы отец и дедушка?
— Ваши родители тоже давали вам такую свободу?
— За что?
— Наверное, в школе плохо учились?
— Каков ваш женский идеал?
— А говорят, литовцы такие спокойные! Хотя по фильмам Пуйпы такого не скажешь.

— О старости чаще говорят с оттенком грусти. Ваша лента — комедия?

А. Пуйпа: Улыбка должна быть в любой теме. В мои планы не входила тема старости. Но ко мне как-то обратилась с предложением снять кино эмигрантка из Швейцарии, литовка по происхождению, Янина Сюрвилайте, которая работала в пансионатах для миллионеров, и с определенным литературным даром записывала разные ситуации и разговоры с постояльцами (а там был очень интеллектуальный контингент, ученые, чуть ли не нобелевские лауреаты). Я подумал — а если перенести действие в Литву? Пусть будет фантазия на тему благополучной страны, время действия — 2025 год.

И еще захотелось собрать актеров, которые давно ушли из театра и кино, и устроить им и себе праздник. Мне было интересно поработать впервые с актером Юозасом Будрайтисом. Мы встретились уже теперь, не в молодости.

— А каковы ваши впечатления, Юозас Станиславович?

Юозас Будрайтис: Я неконфликтный человек, капризов не устраиваю. Тем более что перевоплощаться и не приходилось: я старый человек. Мне известно все, что предлагалось в сценарии. Другое дело, что можно размышлять над концовкой фильма (герой Будрайтиса уходит из жизни по своему желанию. — Прим. авт.). Были красивые места съемок, ехал туда, как на курорт. Тем более что встретил своих сверстников. И даже были актеры постарше, помню, я еще пацаном восхищался актрисой Алдоной Йоткайте, думал, ее уже нет, а она и снимается, и отлично выглядит, и замечательно играет.

— Каковы в вашей команде отношения «продюсер — режиссер»?

Кестутис Петрулис: Мы работаем вместе не первый год. В первую очередь ты должен быть в хороших, душевных отношениях с режиссером. Если этого нет — работать невозможно. Общее дело делаем, как говорят итальянцы «коза ностра»…

Альгимантас Пуйпа: Диктата продюсера у нас нет. Присутствует авторское кино в основном, в продюсере ищешь, скорее, помощника и друга. Мы нашли общий язык. Как сказал как-то польский режиссер Кисьлевски, чем меньше денег на кино, тем больше работает фантазия у режиссера. Начинается такая игра компромиссов между мной и продюсером. Тут главное — работа на один результат, это командная работа.

— Альгимантас, вы нередко снимаете в жанре психодрамы, вытаскиваете на поверхность такие свойства и чувства человека, о которых не хочется не то чтобы говорить, но думать. Что для вас одиночество, эта тема часто присутствует в ваших лентах.

Альгимантас Пуйпа: Я преподаю в Академии музыки и кино, и придумал для студентов задание. Они должны снять новеллу на тему «одиночество вдвоем». Ведь половина сюжетов в кино — разбирает именно эту тему: мужчина и женщина, мать и сын… Думаю, студентам в этом надо разбираться, и свой жизненный опыт использовать. Я говорю им: даже присутствуя на похоронах близкого человека, наблюдайте, фиксируйте, несмотря на то, что вы скорбите в этот момент.

Одиночество — тема, которая всегда присутствует, даже если ты об этом сознательно не задумываешься. К сожалению или к счастью, я часто выбираю специфическую литературу для экранизаций, где реальность и сны рядом, а все герои несколько чудаковатые или придурковатые. В этом есть момент клоунады и грусти, это использовал Феллини.

Грусть всегда рядом. В Москве после ленты «Сад Эдема» зрительница меня благодарила за длинные титры в конце (она успела стереть слезы). Я подумал, что не собирался снимать печальную картину, наоборот. Значит, что-то закодировалось там такое, с чем я не могу справляться. От того, как я проснулся утром, может измениться эпизод фильма: вдруг появляются новые темы, новые диалоги, несмотря на литературную основу сценария. Я стараюсь быть свободным, то, что я чувствую в тот день, часто появляется в фильме, который снимаю.

Режиссер Альгимантас Пуйпа с продюсером Кестутисом Петрулисом уходят на встречу с директором «Беларусьфильма», и мы продолжаем беседу с любимым на всем постсоветском пространстве актером Юозасом Будрайтисом.

— Любой художник одинок по натуре?

— Человек одинок, как и любое существо, с момента прихода в этот мир. Просто мы прибегаем к самообману, думая, что соединяемся с другим, спасаемся так. Ты одинок, когда приходишь в этот мир, одинок, когда уходишь из него. Никто не может в этом помочь.

Одиночество острее ощущают художники, люди искусства. И это движущая сила в искусстве — борьба с этим чувством. Может, одиночество и рождает личность? Неслучайно об этом так много говорится.

— Актер часто сконцентрирован на себе, от этого страдает его семья?

— Если люди встретились случайно и понимают, что чужды друг другу, тогда остается порывать. И никого корить нельзя, каждый борется за свою свободу, право жить по своим понятиям.

Есть момент самоотречения ради другого, в жизни есть чувство долга. Мы, люди, отличаемся от животных тем, что понимаем — жить только инстинктами нельзя.

Если две личности живут по установленным правилам, то они могут быть вместе сколько угодно. Возьмите Жан-Поля Сартра и Симону де Бовуар. Для меня это пример — как люди могут договориться о сосуществовании на равном расстоянии друг от друга. Ведь редко кто любит пускать другого на свою «территорию». Сартр и Бовуар имели свои миры, но они соприкасались. Насколько тела притягивают друг друга или поглощают? Если человек развит духовно, он понимает: уважаешь и любишь человека и будешь чем-то жертвовать.

— Свободный выбор?

— Присяга — значит, ты уже вроде связан… Свобода для человека важнее всего. А клятвы и присяга — не самое главное, главное — самоуважение и уважение, доверие к другому. Сейчас часто не регистрируют брак, и долго, хорошо живут без клятвы. А другие расходятся после двух лет брака, и женятся снова, детей делают несчастными… Зачем? Не понимаю. Кому-то такой «спорт» интересен. Человек имеет право на всякие проделки.

— Вам повезло в этом плане?

— Я не видел лучшего друга, более умного и интересного, чем моя жена. Я рад, что не надо было спрашивать себя, а надо ли дальше вместе жить. Другое дело, старался не обидеть. Знаете, случаются симпатии… Это как запах черемухи — она отцветает, и нет запаха.

— А какой вы отец и дедушка?

Не знаю… Мы просто жили, доверяли своим детям. Доверие воспитало у них чувство свободы и ответственности, они не ушли дурными путями. Моему внуку уже 25, я могу радоваться, что он таков, как есть. Может, мне повезло, благополучно сложились обстоятельства.

— Ваши родители тоже давали вам такую свободу?

— Да, давали, и я этому рад. Только однажды отец дал мне пощечину, правда, сначала предупредил — «сейчас будем по-мужски говорить». Врезал, и я свалился с ног. Я понял, что был неправ.

— За что?

— Мы жили в провинции. Родители куда-то поехали на день, и мне поручили сорняки вырвать из огорода. Я заигрался с пацанами в футбол и забыл. Отец вернулся и разобрался по-мужски.

Мой братишка, на 7 лет младше, вечно где-то пропадал. Не могли с ним сладить — куда ушел, где был? Так отец приковал его на время цепью к яблоне, но так, чтобы тот мог в дом зайти. Такой вот урок, на всю жизнь запомнил.

А матушка моя была вспыльчива — то тряпкой, то метлой махнет, когда я подростком был.

— Наверное, в школе плохо учились?

— Учился-то я хорошо, у меня поведение было отрицательное. Даже исключили из школы за двойку по поведению в 9 классе. Учился легко, зубрить не приходилось. Сосед говорил отцу, мол, смотри, твоего видели за пьянкой, пойдет плохим путем, а я не пошел, потому что чувствовал доверие родителей, наверное.

Отец говорил мне, что самое главное в мужчине — соблюдение слова, это и пунктуальность, и порядочность. А мама была из дворянской польской семьи, правда, обнищавшей — из 800 гектаров земли осталось 80. Она пила кофе каждый день, в пять часов вечера. Трудолюбивая была и с творческой жилкой.