С момента назначения Сапархана Омарова министром сельского хозяйства Казахстана в феврале 2019 было непонятно, что ждет так называемый «мясной проект» страны. Ведь примерно в то же время олигархи-скотоводы заголосили в Парламенте через «своих» мажилисменов, что им задолжали десятки миллиардов тенге субсидий за прошлый год.
Скотоводы рулят
Минсельхоз при этом хранил молчание, что не удивительно – глава АПК РК, очевидно, фигура не самостоятельная и лишний раз открывать рот ему никто не дает.
Зато вскоре в том же парламенте прозвучало еще одно выступление, на этот раз не в пользу крупных животноводческих хозяйств, в период мамытбековщины за госсчет нахватавших за морями-океанами ангусов.
Так вот, в мае председатель комитета по аграрным вопросам мажилиса Берик Оспанов отметил, что в схеме субсидирования, разработанной прежним руководством МСХ РК (читай – Асылжаном Мамытбековым и близкими ему людьми из Мясного союза Казахстана) господдержка распределяется только в пользу крупных животноводческих компаний. И это при том, что основной груз по развитию отрасли и производству мяса несут небольшие фермы, отмечает эксперт «КазахЗерно.kz».
«Получается, что инвестиционные вложения и затраты, направленные на создание новых небольших животноводческих ферм, не субсидируются. То есть, мы оставляем без государственной поддержки начинающих фермеров, ставка на которых, между прочим, сделана разработанной министерством программой развития мясного животноводства на 2017-2028 годы. Получается, мы сами себе противоречим», – сказал Берик Оспанов. И отметил, что в производстве животноводческой продукции значительную роль всегда будут играть личные подсобные хозяйства. И это требует принятия мер по их поддержке. Необходимо создавать стимулирующие условия для преобразования ЛПХ в семейные фермы. И главное тут – не только кредиты и инвестсубсидии, но также и земельные участки для выпаса скота и заготовки кормов.
Провальные планы
Таким образом, стало очевидно, что новый глава аграрного комитета Мажилиса, в отличие от прежнего (а это ни кто иной, как Сапархан Омаров), реально оценивает ситуацию. И теперь вопрос – что будет с мясным проектом? Ведь если программу и разрабатывает Минсельхоз, то деньги на ее финансирование дает все-таки парламент.
Ответ на этот вопрос мы получили в конце июля, когда Сапархан Омаров представил в правительстве слегка обновленный вариант планов по развитию животноводства. Дело в том, что денег на удовлетворение безразмерного аппетита олигархов-скотоводов в казне не хватает. Так что, изменения нужны.
На первый взгляд может показаться, что представленный Сапарханом Омаровым документ – это компромиссный вариант между здравым смыслом и запросами уже давно присосавшейся к казне группировки.
Но более внимательное изучение, к сожалению, заставляет констатировать – Сапархан Омаров продолжает линию Мамытбекова, и не отступает от нее ни на йоту.
А именно: неприкосновенным остаются планы по завозу в страну маточного поголовья КРС. При этом, на продолжение этой программы требуется увеличить финансирование. А как это сможет сделать аграрное ведомство? Только лишив господдержки все остальные отрасли, урезав те или иные субсидии под видом «неэффективных».
То есть, согласно приведенным данным, изначально заложенные в Мясной проект на 2017 – 2027 годы объемы импорта маточного должны увеличиваться: с 98,5 тыс. голов в 2019 до 200 тыс. голов каждый сезон в 2020 – 2022. После этого, 150 тыс. голов в 2023, 60 тыс. голов в 2024.
Финансировать эти планы предполагалось через НУХ «КазАгро».
Однако, как мы все знаем, само существование холдинга сейчас под вопросом из-за астрономических убытков по 120 млрд тенге в два последних года.
Так что, например, в нынешнем году из требуемых на импорт скота 70 млрд тенге есть только 54 млрд, в следующем — и вовсе 46 млрд из необходимых 140.
И что делает Минсельхоз? Предлагает «снизить» план по импорту до 70 тыс. голов в год. На первый взгляд, аппетиты мясных олигархов урезают. На самом деле, для выполнения даже этого, «половинного» плана, потребуется выделение дополнительных средств из бюджета!
Причем, сумму эту придется индексировать (увеличивать), ежегодно, учитывая, что курс тенге ежегодно рушится.
«Золотая» схема
Получается, вся основная линия деятельности МСХ РК осталась неизменной – поддержка олигархов-скотоводов. О том, зачем им импорт маточного поголовья, мы уже не раз писали. Но не лишне напомнить о той хитрой схеме, которая позволяет наживать на скотине барыши этим людям.
Так вот, крупные животноводческие компании, входящие в Мясной союз Казахстана, одновременно сами являются импортерами маточного поголовья, и племрепродукторами, и откормочными площадками. Получаются, эдакие монополисты мясного производства.
Зарабатывают эти монополисты на труде простых фермеров таким образом: сначала продают им импортированных телок, а потом сдают в аренду своих ангусов из племрепродуктора.
После этого фермер выполняет всю сложную и дорогую работу: содержит быка, получает приплод, выращивает молодняк. Причем, продать осенью полугодовалых бычков он обязан на откормплощадку по фиксированной цене – 350 тыс. тенге!
При этом, владельцы племрепордуктора-откормплощадки (а не фермер) получают еще и основную часть господдержки: из казны племрепродуктор получает 150 тыс. тенге субсидии на приобретение породистого бычка, и еще 100 тыс. тенге — на оплату содержания. Итого, 250 тыс. господдержки — и полугодовалый бычок обходится племрепродуктору всего в 100 тыс. тенге собственных средств. При этом, никаких затрат практически нет. Продержав пару месяцев бычка на откорме, племрепродуктор продает его на мясо уже более чем за 400 тыс. тенге. То есть, с прибыльностью в 300 процентов! Понятно, что с такой прибыльностью мясной бизнес и делает близких к Минсельхозу скотоводов олигархами.
Голодные бурёнки
При этом, никого в Минсельхозе (и уж тем более в Мясном союзе) не волнует, что из их схемы откачивания бюджетных денге «выпадает» та самая импортированная корова. После того, как фермер получил на нее субсидию, и после того, как она принесла ему бычка (то есть, уже к осени) у фермера мотива в ее содержании нет. И главная причина этого – отсутствие возможности эту скотинку прокормить зимой.
Дело в том, что нынешнее количество КРС в стране (примерно 7 млн голов) соответствует нынешним возможностям фермеров прокормить определенное число животных в зимний период. И каким бы ни был внешний завоз, осенью перед фермером встанет вопрос о необходимости избавиться (продажа, убой) от всех «лишних» коров и телок – тех, кого фермер просто не сможет обеспечить кормами.
Поэтому, завоз скота будет пустой тратой бюджетных денег (субсидий), и не приведет к увеличению маточного стада в стране.
Минсельхоз РК, разрабатывая Государственную программу развития АПК РК на 2017 – 2021 годы, провел анализ обеспеченности кормами в Казахстане. Согласно анализу, в стране (на 2017 год) было 6,4 млн КРС, 18,4 млн МРС, 2,2 млн лошадей, 0,8 млн свиней, 37 млн птицы.
При этом, обеспеченность кормами составила лишь 58%.
При производстве сена и сенажа в объеме 15,7 млн тонн дефицит составил 11 млн тонн (41%), при производстве комбикормов 1,247 млн тонн дефицит – 2,186 млн тонн (64%), при производстве фуража 3,4 млн тонн дефицит – 1,3 млн тонн (28%), при производстве силоса 1,3 млн тонн дефицит — 3,4 млн тонн (75%).
Тотальный дефицит
Приведём несколько цифр: за последние 25 лет в Казахстане площади посевов культур, используемых для создания сочных кормов (силоса и сенажа), уменьшились в 28 раз. Сокращение затронуло абсолютно все регионы страны. Животные кормятся практически одним лишь сеном, а это — нарушение всех норм, поскольку сочные корма должны составлять не менее 30% рациона. Иначе ни о какой экономической эффективности животноводства говорить не приходится.
Учёные посчитали, что в нынешнем рационе казахстанских животных недостаток белка составляет 25 — 30%. Отсюда вытекают две проблемы. Во-первых, очень низкие темпы набора массы тела для мясного скота и низкие удои для молочного. Во-вторых, стараясь компенсировать скудность рациона, животное ест сена значительно больше, чем положено по норме. Это ведёт к перерасходу кормов и снижает экономическую эффективность хозяйства. Плюс идёт перерасход энергии самим животным, которому надо переработать «лишний» низкокалорийный корм.
Еще одна проблема использования для корма животных исключительно сена — дефицит каротина. Этот важнейший элемент незаменим — в первую очередь, для роста молодняка. Также он нужен для оптимальных темпов набора массы при откорме скота мясных пород. Так что нет каротина — нет мяса.
Помимо недостатка белков и каротина, которые можно компенсировать заготовкой сочных кормов, животные сейчас недополучают и сахар, дефицит которого в рационе, по оценкам ученых, составляет 50%.
То есть работу по созданию кормовой базы отечественного животноводства нужно практически начинать с нуля.
В этой ситуации нет смысла ни в импорте породистого скота (в условиях недокорма он просто не сможет показать заложенный в него генетический потенциал), ни маточного (фермеры не смогут его прокормить).
Земля у дома
Поэтому, вопрос увеличения производства говядины в стране необходимо рассматривать в комплексе, тогда как ввоз поголовья из-за границы – это попытка сконцентрироваться только на видимой части айсберга. При этом, основная часть проблемы останется в тени.
На самом деле, проблема производства кормов упирается в другую: отсутствие у фермеров земли – как раз тот вопрос, на котором предлагал акцентировать внимание Минсельхоза нынешний руководитель аграрного комитета Мажилиса Берик Оспанов.
Причем, речь идет как о пастбищах для выпаса в теплое время года, так и о пашне, на которой фермеры могли бы производить корма для обеспечения животных в холодный период.
Как мы помним, что представленный в 2018 году Минсельхозом РК Мясной проект предполагает создание 80 тыс. новых ферм в течение пяти лет, и доведение их с 20 тыс. до 100 тыс. И Сапархан Омаров эти планы подтвердил на недавнем заседании правительства. Однако, уже в прошлом году последовал вал сигналов с мест: проблема нехватки земли делает невозможными как расширения существующих ферм, так и для преобразования ЛПХ в семейные мини-фермы.
По данным все того же исследования МСХ РК, в 2017 году из 6,4 млн КРС более 3,8 млн голов (58%) содержались в ЛПХ. При этом, рядовые сельчане не имеют никакой другой возможности кормить свой скот, иначе как выпасая его на землях вокруг населенных пунктов. Эти угодья из-за интенсивной сверхнормативной эксплуатации и без того уже деградированы. И дополнительную нагрузка нести не способны.
Еще сложнее вопрос обеспечения кормами в зимний период: не имея своей пашни и сенокосов, выращивать фураж и заготавливать сено они не имеют возможности. В результате, должны покупать корма у хозяйств, а это для многих – слишком тяжелая финансовая нагрузка, лишающая производство мясо рентабельности.
Поэтому расчет на то, что сельское население сможет приобретать импортируемый скот и расширять маточное поголовье не будет оправдан.
Растраченные субсидии
В результате, импорт поголовья создает схему, при которой государственные субсидии, якобы призванные помочь расширению маточного стада, будут использоваться не по назначению.
В июне нынешнего года сам же министр сельского хозяйства Сапархан Омаров, выступая на отчетной встрече в Нур-Султане, сообщил о проверках, проведенных на пограничных пунктах на юге Казахстана. Выявлены многочисленные факты вывоза из страны маточного поголовья в Узбекистан и Кыргызстан. Причем, скот продается без документов, контрабандой.
То есть, ситуация выглядит так: фермер приобретает импортированный скот (маточное поголовье) в установленном порядке. Получает госсубсидии, которые должны помочь расширению маточного поголовья в стране.
Но вместо этого (понимая, что зимой эту корову ему кормить будет нечем), продает ее за границу. В результате, эффективность субсидирования равна нулю: до момента, пока не будет решен вопрос обеспеченности кормами и пастбищами фермеров и ЛПХ, нет никакого смысла импортировать скот в страну – он все равно внутри Казахстана не задержится. И обозначенная Минсельхозом и Мясным союзом цель, на которую запрашиваются огромные деньги из бюджета, так и остается недостижимой – роста маточного поголовья в стране не происходит.
Ведь вопрос увеличения производства говядины упирается не в проблему нехватки маточного поголовья, а в проблему нехватки кормов и земли у ЛПХ и мелких ферм для их производства.
Давайте вспомним, что в Казахстане одна за другой были инициированы две программы импорта скота – сначала породистого (в 2011-2014 в рамках Проекта развития экспортного потенциала по мясу КРС), и в настоящий момент – упомянутый Мясной проект на 2017-2028 годы.
Первый проект с легкой руки Мамытбекова был провален – первый целевой индикатор (экспорт 60 тонн говядины по итогам 2016 года) не только не достигнут – страна не вышла даже на самообеспеченность говядиной (98% по итогам 2018).
И вторая программа, реализуемая сейчас, также демонстрирует все признаки приближающегося провала. Отсюда вытекает принципиальный вопрос: так почему вообще весь акцент государственной поддержки МСХ РК год за годом делается именно на производстве говядины? Почему десятилетняя история провала ничего не меняет в подходах аграрного ведомства? Многие специалисты не согласны с этой позицией, и называют намного более перспективными развитие птицеводства, овцеводства, коневодства и свиноводства.
Экспортное свиноводство
К плюсам свиноводства можно отнести тот очевидный факт, что свиньи содержатся в закрытых помещениях. В связи с этим, минимален риск заражения (ящур, сибирская язва и т.д.) на пастбищах, которому подвержен крупный рогатый скот.
Кроме того, плюсом свиноводства можно считать тот факт, что на внутреннем рынке, в силу национальных традиций, это мясо имеет ограниченный спрос. Поэтому вся отрасль изначально может выстраиваться как исключительно экспортоориентированная (рынки сбыта – Китай, Россия).
Что касается кормов, то большой объем производства зерна в Казахстане снимает эту проблему – конверсия пшеницы низких классов в мясо намного выгоднее, чем простая ее продажа за границу.
Вот как комментирует ситуацию Виктор Лим, председатель правления Союза свиноводческих хозяйств Казахстана, который объединяет три десятка предприятий страны, производящих свинину на промышленной основе:
«У нас много говорят о говядине, о баранине, о птице, но почти не вспоминают про свинину. Но если взять структуру потребления мяса в мире, свинина занимает 40%. Это открывает огромные перспективы для экспорта. Сейчас Китай ежегодно ввозит 1 млн 900 тыс. тонн свинины, и объём растёт. Причём цена очень выгодна, $3,5 за килограмм. Ещё 265 тыс. тонн в год импортирует Россия. Так что наша задача только одна – дать объёмы».
Сдерживающие факторы развития свиноводства – затягивание сроков открытия рынка Китая.
Также идет затягивание сроков создания селекционно-гибридного центра, который позволил бы решить вопрос племенной работы благодаря поддержке американской компании GSI. Проект его строительства был утвержден в 2018. Но вопрос уперся в финансирование. Стоимость первой очереди проекта (селекционно-гибридный центр на 2,5 тыс. голов) составит 12 млрд тенге. Сущие пустяки в сравнении с тем, что выделяется олигархам-скотоводам! Деньги должны идти через одну из дочек «КазАгро». Но, видимо, их там нет: не иначе, все ушли на закуп маточного поголовья за границей…
А ведь результат реализации проекта должен обеспечить ежегодное производство 100 тыс. тонн свинины, которая будет в полном объёме экспортироваться и приносить стране валютную выручку.
Традиции Степи
Огромным экспортным потенциалом обладают традиционные для Казахстана баранина и конина. Не случайно в Степи тысячелетиями делали ставку именно на этих животных.
Вопрос лишь один – снизить себестоимость этих видов мяса. И это вполне реально. Пример – соседняя Монголия, где конина на внутреннем рынке стоит порядка 600 тенге за кг в пересчете на казахстанскую валюту. В Казахстане – от 1600 тенге.
Себестоимость килограмма баранины в Казахстане сейчас 550-600 тенге, но также есть возможность ее снизить.
Причина низких цен на традиционные виды мяса в том, что в Монголии очень высоко поголовье лошадей — порядка 7 млн. И это при населении страны 3 млн человек. То есть на каждого человека приходится по две лошади. При этом в Казахстане – всего одна лошадь на шесть человек.
Казахстану необходимо решить несколько принципиальных вопросов, чтобы увеличить поголовье лошадей в стране, тем самым снизив и себестоимость мяса. И тут в первую очередь необходима борьба с конокрадством – ужесточение уголовной ответственности, создание прослеживаемой цепочки поставок мяса от фермы до стола, разработка GPS-датчиков долговременного действия.
Спрос на конину и баранину есть как на внешнем, так и внутреннем рынке. Например, цена одного барана в арабских станах $350, тогда как в Казахстане $100. Также растет спрос на конину, которая ценится за экологичность. Все условия для развития именно этих отраслей в Казахстане есть: если поголовье лошадей в Казахстане сейчас оценивается в 3 млн голов, то его рост потенциально возможен до 50 млн – так считает знаменитый академик Торегельды Шарманов, президент Казахской академии питания. Его экспертное мнение основано на том, что практически 80% площадей Казахстана – это степь, лесостепь, полупустыни. Они подходят именно для содержания лошадей.
Что касается овцеводства, то с нынешних 18 млн голов численность МРС за 5 – 7 лет вполне возможно поднять вдвое, до 36 млн.
Птицеводство
Кроме того, развитие производства конины и баранины с одновременным снижением их себестоимости помогут снизить спрос на мясо птицы, по которому собственное производство закрывает потребность внутреннего рынка Казахстана лишь наполовину. Не секрет, что сегодня казахстанцы выбирают мясо птицы не из-за потребительских предпочтений, а в силу того, что оно вдвое дешевле других видов мяса. Кстати, несмотря на увеличение производства мяса птицы, обеспеченность в 2018 году снизилась до 51% по сравнению с 52% в 2017 – из-за роста увеличения спроса: казахстанцы вынуждены переходить на мясо птицы, поскольку другие виды мяса для них становятся недоступны в силу экономических причин.
В случае роста поголовья лошадей и МРС, себестоимость конины и баранины будет снижаться – и казахстанцы будут выбирать эти виды мяса. А значит, спрос на птицу будет падать.
Именно поэтому специалисты советуют изменить акценты господдержки, уравняв ее объем для всех отраслей животноводства. И фермер сам сможет выбирать, чем ему заниматься, ориентируясь на рынок, а не на политику Минсельхоза. Сейчас же очевидно явное смещение акцента на скотоводство: субсидирования в коневодстве и овцеводстве практически нет, а все деньги без особой отдачи уходят на поддержку КРС.
Автор: Мырзабек Смагулов
Источник: kazakh-zerno.net
Автор публикации
