Кончился бой. Не верилось тишине. Он гладил траву руками, трава мягкая. И смотрел на меня. Смотрел такими глазами.
— Ложись спать.
— Жалко спать.
И такое острое чувство. Такая любовь. Сердце рвется.
…Мы уже шли через Восточную Пруссию, уже все говорили о Победе.
Он погиб. Погиб мгновенно. От осколка. Мгновенной смертью. Секундной. Мне передали, что их привезли, я прибежала. Я его обняла, я не дала его забрать хоронить.
Утром я решила, что увезу его домой. В Беларусь.
Военные дороги. Неразбериха. Все подумали, что от горя я сошла с ума. «Ты должна успокоиться. Тебе надо поспать». Нет! Нет!
Я шла от одного генерала к другому, так дошла до командующего фронтом Рокоссовского.
Сначала он отказал. Ну, ненормальная какая-то! Сколько уже в братских могилах похоронено, лежит в чужой земле.
— Хотите, я встану перед вами на колени?
— Я вас понимаю, но он уже мертвый…
— У меня нет от него детей. Дом наш сгорел. Даже фотографии пропали. Ничего нет. Если я его привезу на родину, останется хотя бы могила. И мне будет куда возвращаться после войны.
Молчит. Ходит по кабинету. Ходит.
— Вы когда-нибудь любили, товарищ маршал? Я не мужа хороню, я любовь хороню.
Молчит.
Он долго молчал. Потом подошел и поцеловал мне руку.
Мне дали специальный самолет на одну ночь.
Я вошла в самолет. Обняла гроб и потеряла сознание…»
Ефросинья Бреус, капитан, врач.
Не исчезай
Во мне ты навек,
Не исчезай на какие-то полчаса…
Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет.
Но все горит
Твоя свеча.
…
В нас вовек
Не исчезнет наш звездный час,
Самолет,
Где летим мы с тобой вдвоем,
Мы летим, мы летим…
И мы летим,
Пристегнувшись одним ремнем,
Вне времен, —
Дремлешь ты на плече моем,
И, как огонь,
Чуть просвечивает твоя ладонь…
Не исчезай
Из жизни моей,
Не исчезай невзначай или сгоряча.
Есть тысячи ламп,
И у каждой есть тысячи свеч.
Но мне нужна твоя свеча.
Не исчезай
В нас, Чистота.
Не исчезай,
Даже если наступит край.
Ведь все равно —
Даже если исчезну сам, —
Я исчезнуть тебе не дам.
Не исчезай.
А. Вознесенский
Автор публикации
