В откровенном интервью журналу «7 Дней» Иван Охлобыстин поделился уникальными воспоминаниями о периоде своей юности. «Девяностые годы были очень противоречивыми и звонкими. Их почему-то сейчас принято описывать мрачно. Но все не так, — рассказывает Охлобыстин. —Это было одновременно и кровавое средневековье, и ренессанс. То, что сегодня может кончиться судом, тогда могло кончиться смертью. Криминал был частью жизни. Но при этом шло возрождение. Появились Балабанов, Цой и иже с ними, художники всякие, даже попса цвела буйным цветом. Общага ВГИКа тоже была центром буйной творческой жизни 90-х».
Лучшими друзьями во время обучения для Ивана стали Федор Бондарчук и Тигран Кеосаян. «Мы всей компанией часто устраивали гулянки студенческие — дикие, иногда с кровищей, — продолжает Охлобыстин. — Но это были не пустые гулянки, не было желания просто нажраться водки и уйти от реальности. Реальность нам нравилась, нравилось жить. Мы хотели снимать кино. Мы хотели жить хорошо. И мы были уверены, что, если будем хорошо работать, — все так и будет. И все планировали, фантазировали, как же эти планы и идеи, от которых нас распирало, осуществить…
Почти всегда гуляли в общаге, а иногда ехали к Феде в Подмосковье на дачу. От института до общаги три минуты, а до Феди пилить и пилить на электричке. Как-то мы приехали к нему, прогуляли день и ночь. После бурного застолья большой компанией пошли гулять по лесу к реке. Вернулись часа в четыре утра усталые, пьяные, завалились спать где попало. Я — в грязных сапогах, тяжелых джинсовых шортах с карманами, деревенской рубахе с петухами и кожаной жилетке — отключился на самой большой в доме кровати. Просыпаюсь от внимательного взгляда. В дверном проеме стоит Сергей Федорович Бондарчук и с умилением смотрит на эту картину. Увидев, что я проснулся, он говорит: „Лежи, Ванек, лежи“. И ушел. Я поднялся в ужасе! Это же постель режиссера, который снял „Войну и мир“…»
Автор публикации
